Не так давно страна, а вместе с ней и журналисты Миасса, отметили день российской печати. Не все, кстати, знают, что современную журналистику в 1920-е годы создавали рабкоры и селькоры (рабочие и сельские корреспонденты).

По призыву Советской власти активные, неравнодушные и наблюдательные люди дружно встали под знамёна местных газет, чтобы изо дня в день делать достоянием общественности недостатки и недочёты, мешающие строительству молодого советского государства.

Они были не очень грамотны, но очень хотели правды и справедливости. Центральные газеты той поры пестрели призывами: "Рабкоры и рабкорки! С пером в руке помогайте партии строить социализм!", "Рабкор пишет - вся губерния слышит", "С пером в мозолистой руке - вперёд, за культуру!".

Желание рабкоров сообщать о пьянстве, растрате, злоупотреблении властью воспринималось многими как стукачество и как вынос сора из избы. Чтобы избежать расправы, рабкоры были вынуждены работать под псевдонимами: Свой, Шило, Зоркий, Знающий, Наблюдатель, Ухо, Перо, Партизан, Щётка и другие.

Даже не вчитываясь в рабкоровские заметки, суть их можно понять уже по заголовку - настолько они прямолинейны и бьют, как говорится, не в бровь, а в глаз.

Среди них есть, например, заголовки-приказы. Так и представляешь себе человека в рабочей тужурке, который ударяет кулаком по столу и требует: "Немедленно рассчитаться с трактористами!", "Уничтожить гнездо воров и жуликов!", "Убрать Невзорову за грубость!", "Судить аварийщиков и пьяниц!", "Беспощадно ударить по кулацким агентам!", "Оплатить работу классоводов!" (классоводами раньше называли классных руководителей).

Есть заметки и с более мягкими заголовками - это не приказ, а, скорее, просьба, мольба: "Дайте школе завтраки", "Нужна гармонь", "Прополите картофель", "Не задерживайте зарплату", "Хочется пить", "Дайте нам пропагандиста", "Создайте условия шахматистам". И снова представляешь себе, как рабочие леспромхоза, организовавшие шахматный кружок, не имеют ни стола, ни помещения и играют в канцелярии, держа доску на коленях…

Многие рабкоры делали заголовком конкретный вопрос: "Когда выдадут премии?", "Когда у нас будет хороший магазин?", "Как получить справку о поезде?", "Куда пропал бильярд из рабочего клуба?", "Почему маринуется предложение?", "Когда завалят волчьи ямы?"

Большинство вопросов понятны и не требуют пояснений, но вот, скажем, волчьи ямы - что это?.. Пробежав глазами текст, понимаешь: волчьи ямы - это не огороженные стволы заброшенных шахт, которые, будучи, по сути, замаскированной западнёй глубиной до 145 метров, смертельно опасны для людей и животных.

Ещё один интересный вопрос-заголовок - "Где купить примусные иголки?". Тут автор, вместо краткого пояснения проблемы, даёт зарисовку из жизни миасской женщины второй половины 1930-х годов. Прочитаем её вместе….

"Я домохозяйка. Сегодня, как и всегда, встала на заре. Муж и сын еще спят. Через час они встанут, чтобы пойти на работу. Я стараюсь бесшумно приготовить завтрак на примусе. И тут начинаются мучения. Примус пыхтит, дымит, нормально не работает, надо его почистить, но нет примусной иголки. Я снимаю с гитары струну, делаю подобие иголки, но у меня ничего не получается.

Вся в копоти, с обожжёнными руками, я тороплюсь, забыв о спящих… Шум. Летит сковородка, разбита тарелка. Завтрак к сроку я не сумела приготовить из-за проклятой иголки. Мелочь, но из-за неё муж и сын часто уходят на работу голодными, а я целый день мучаюсь за них. В городе решительно негде достать эту мелочь. А ведь их легко делать в цехах ширпотреба". Подпись: Домохозяйка Х.

Порой рабкор обращается к читателю с призывом ("Берите пример с ударника Панфилова!"), иногда - с предложением, советом ("Семена в поле не оставлять без надзора"), но чаще газетные заголовки напоминают сетования, жалобы и даже, простите, элементарное ябедничество: "На Мелентьевском прииске плохие и дорогие обеды", "Нюру не приняли в школу", "Багаева обсчитывает рабочих", "Писаревский больше болтает, чем работает", "В швейной мастерской беспорядок", "Пожарники к лету не готовы" и т.п.

Один взгляд, и мы узнаём, что: "Жулик Матюшин управляет буфетом", "Карпов не руководит физкультурой", "Токунов срывает протравливание семян", "Подшивалов не получил расчёта", "Ермолаев незаконно пользуется квартирой", "Клуб в Кундравах на замке", "На элеваторе творятся безобразия", "Упоров-растратчик", "Фомин бездействует", "Счетовод грубит", "Болдырев расхищает дрова", "Кулачка сожгла 120 тонн сена", "Письмоносец Граненко творит безобразие", "Смагин разваливает сельпо", "В Кундравах с пионерами не работают", "Филимоновская изба-читальня без газет", "В колхозе "На страже" варварски относятся к лошадям". В общем, перед глазами полная картина безобразий, которые творятся в Миассе и окрестностях.

Острый взгляд у рабкоров, всё они замечают, всех стараются вывести на чистую воду, даже взвод Миасского горно-спасательного отряда. Автор назвал это взвод так: "Семь бездельников". И безжалостно заклеймил: на прииски не выезжают, учебные и стрелковые занятия не проводят, политподготовкой не занимаются - в общем, бездействуют, но зарплату получают аккуратно.

И селькоры тоже молодцы: никого не боятся, режут правду-матку в глаза! "Хулиган с комсомольским билетом" - это про комсорга колхоза "Красный Октябрь", который дерётся, носит в кармане кинжал и зверски избил старателя Ивана Пяткова (проломил голову камнем и нанёс несколько ран в спину). "А председатель сельсовета никаких мер к хулигану не принимает, - возмущается автор, - и говорит: "Докажите факт преступления, тогда я его посажу!".

Читатели могут подумать, что старые газеты - это сплошная критика. Нет, это не так. Рабкоры, хоть и ставили своей главной задачей бичевание недостатков, умели замечать хорошее и писали об этом. Но заметки "с перчиком" даже сейчас читаются с гораздо большим интересом.

Вот, например, что пишет некто В.Г. (рубрика "На тему дня") про мороженое.

"…Жарко. Нужно утолить жажду. Хлебная гуща, именуемая медком, из кафе-закусочной меня не удовлетворяет. Не удовлетворяет и квас из ларька деткомиссии, густо пахнущий горелыми корками. Иду купить мороженое. Похожу к мороженщику. Сидит он грязный между штабелями камня и магазином рабкоопа на углу Пролетарской улицы. На нём грязная рубаха и некогда чистые, белые нарукавники. Перед ним грязная, из фанерных отбросов сделанная тележка. Рядом строят дорогу. Пыль, поднимаясь столбом, оседает на мороженщика и его "предприятие". Здесь же чистят ботинки. При виде такого антисанитарного заведения озноб по коже пройдёт. Ни пить, ни, тем более, мороженого не захочется. Я не буду покупать мороженое из грязных рук. Неужели нельзя организовать торговлю мороженым культурно и гигиенично? Можно! Этого мы и ждём от деткомиссии".

К слову, критика была действенной. Об этом говорит рубрика "По следам рабкоровских писем", где люди благодарили газету за реальную помощь.